Рассказ о аустерлицком сражении. Аустерлицкое сражение на страницах романа Л

Аустерлицкое сражение в романе «Война и мир» — кульминация первого тома. Все сцены сражений в «Войне и мире» — это высшие точки напряжения в повествовании, потому что это моменты, когда историческое пересекается с личным и надличным, жизнь сходится со смертью.

Каждое сражение — это результат многих составляющих. Аустерлицу предшествуют в «космосе» романа интриги князя Василия, ошибки Пьера (беспорядочная петербургская жизнь, женитьба на Элен) — в произведении происходит как бы накопление «отрицательной энергии», нарастание хаоса, запутанности, иллюзорности. В сценах подготовки к сражению главенствуют мотивы парадности (смотр двух императоров), самоуверенности молодых (партия молодых генералов при молодом и уверенном в победе Александре I, который сам хочет руководить сражением).

Князь Андрей восхищается Наполеоном и мечтает повторить его подвиг — спасти армию, как Наполеон на Аркольском мосту или в битве при Тулоне. Для Болконского это не просто решительный, смелый поступок, но прекрасный, возвышенный, театрально-приподнятый. Обязательный атрибут такого романтического подвига — знамя в руках храбреца (см. картину французского художника Жана Антуана Гро «Наполеон на Аркольском мосту» (1801), находящуюся в Эрмитаже). В XV главе князь Андрей воображает свой подвиг так: «...с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю все, что будет передо мной».

Николай Ростов восхищен своим императором, он почти влюблен в него, как и вся русская армия. Все (кроме старого мудрого Кутузова) одушевлены воображаемыми будущими успехами, генералы разрабатывают смелые военные планы, ожидая блестящей победы... Но «башенные часы» мировой истории уже начали свое — пока скрытое для всех движение. Описание Аустерлицкого сражения развернуто у Толстого как бы на трех ярусах вертикали пространства и с разных точек зрения:

1. русские войска блуждают в утреннем тумане в низине (туман, который оказался непредсказуем, не учтен ни в каких военных планах, скрывает обманный маневр Наполеона);
2. на высоте, где стоит Наполеон, окруженный своими маршалами, уже совершенно светло и открывается вид сверху на «театр военных действий», над головой Наполеона торжественно, театрально-эффектно поднимается «огромный шар солнца» — сегодня, в свой день рождения император самоуверенно счастлив, как «влюбленный и счастливый мальчик»;
3. на Праценских высотах, где располагается со своей свитой Кутузов.

Здесь развертываются драматические события, которые даны с точки зрения князя Андрея,— паника и бегство русских войск, его попытка остановить хаос, осуществление мечты о подвиге со знаменем в руке, рана, падение... Этот момент Толстой подает через резкую, неожиданную смену ракурса изображения: от хаоса и суеты движения — к покою, от шума сражения — к тишине, от вертикального положения тела в пространстве и взгляда, обращенного к земле,— к горизонтали, к положению упавшего лицом вверх, к небу. «Над ним не было ничего уже, кроме неба — высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками». Меняется не только ракурс, меняется масштаб в восприятии мира: остановившийся над раненым князем Андреем его кумир Наполеон, произносящий слова похвалы русскому офицеру, кажется маленьким, ничтожным рядом с открывшимся простором бесконечности, «в сравнении с тем, что происходило теперь между его (князя Андрея.— Е. П.) душой и этим высоким, бесконечным небом...» (т. 1, ч. 3, гл. XIX). Неверующий, скептик, князь Андрей вглядывается в непостижимое: есть ли там, за порогом жизни, тот, кому можно сказать: «Господи, помилуй меня!»? Князь Андрей переживает нравственный переворот, резкое изменение всей прежней системы жизненных ценностей: «Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих». Он открывает для себя присутствие в мире «чего-то непонятного, но важнейшего», неравного тому привычному Богу, которому молятся все, «Богу, который <...> зашит в <...> ладанке княжной Марьей».

Жизнь, Бог, смерть, вечное небо — вот завершающие темы первого тома. Князь Андрей переживает момент открытия истины («И вдруг ему открылся новый свет...»). Небо, увиденное в момент кризиса, эмоционального потрясения — это важнейшая толстовская «ситуация». Жизнь и смерть у Толстого всегда связаны, однако его герои чаще всего о смерти не думают, находясь в потоке жизни. Но внезапно покров, закрывающий истину, снят — и становится видна бесконечность... Князь Андрей ранен, он умирает — и его сознание распахнуто в иное бытие, жизнь видится в ином свете — как бы «из смерти», из вечности. Духовный переворот заменил то, что князь Андрей осознавал как подвиг, вторжение смерти изменило его сознание. Высокий героизм приобрел подлинное наполнение, став высочайшим состоянием духа.

Однако все происшедшее с князем Андреем, значимое в «духовном космосе» романа, никакого влияния на ход изображаемого Аустерлицкого сражения в «Войне и мире» не имеет, и не только потому, что его порыв был прерван ранением. Отдельный, даже самый значительный человек ничего в истории, по мысли Толстого, не определяет. История творится всеми людьми вместе, она — живая ткань, где каждая точка, каждый составляющий атом соприкасается с соседними и задает живое движение целому.

Аустерлицкое сражение произошло во время очередной Франко-русской войны начала 19 века, а точнее 20 ноября 1805 года.

В сражении под Аустерлицем, по разные стороны баррикад находились французские войска, и союзные войска Австрии и .

В битве под Аустерлицем сошлись две огромные силы -армия союзников под руководством , насчитывала 86 тысяч человек, и армия Наполеона 73 тысячи.

В Европе складывалась не простоя военная ситуация. Кутузов был грамотным стратегом, и считал, что генеральное сражение только повредит делу союзников.

Михаил Илларионович предлагал отступать на восток, тогда армия французов бы сильно растянулась, а войска союзников получили бы основательно подкрепление.

Австрийцы же горели желанием быстрее освободить Вену от наполеоновских войск, и цена этого освобождения их особо не интересовала. испытывал серьезное давление, и не мог не услышать просьбы австрийцев.

Русские войска выдвинулись вперед, в поисках сражения с армией Наполеона. 16 ноября в местечке Вишау произошло сражение, которое стало репетицией Аустерлицкой битвы.

Конные эскадроны русской армии, имея большое численное преимущество, погнали французов. Наполеон жаждал генерального боя. Ему было важно быстрее закончить войну. Противнику он показывал свою слабость.

Отведя войска к деревне Аустерлиц, Наполеон дожидался войск союзников. Праценские высоты - очень удобное место для ведения боя, Наполеон с легкой руки оставил неприятелю. Гостеприимство Наполеона до начала Аустрелицкого сражения не знало границ.

Аустрелицкое сражение началось рано утром 20 ноября 1805 года. Союзные войска атаковали правый флаг наполеоновских армий. Французы ожесточенно оборонялись, но вскоре начали постепенно отходить в болотистую местность.

Союзники усилили напор, и множество союзных частей оказались в болотистой низине. Центр союзной обороны ослаб. Наполеон готовил ответный удар по Праценским высотам. Французы быстро овладели высотами, а в создавшуюся брешь сразу ринулись французские войска.

Союзный фронт был рассечен на две группы. Теперь армия Наполеона имела все шансы окружить войска союзников на своем правом фланге. Войскам пришлось отходить. Тут уже настал черед другого фланга, того самого, что первым пошел в бой, и оказался в низине.

Войска попали в окружение, но контратака Кавалергардского полка спасла войска на фланге от полного разгрома, многим удалось выйти из окружения. Выходом войск их окружения руководил один из будущих героев Дохтуров. Благодаря ему, многие солдаты и офицеры сохранили свои жизни.

Аустерлицкое сражение стало настоящей катастрофой для русской армии. Союзные войска потерпели сокрушительное поражение. Потери союзников составили 27 тысяч человек (из них 21 тысяча русские солдаты и офицеры), 158 орудий (133 из них принадлежали русской армии).

В сражении под Аустерлицем, получил ранение и Михаил Кутузов. Потери французов были в разы меньше - 12 тысяч человек. Итоги Аустрелицкого сражения были неутешительны. Австрия подписала мирный договор с Францией (Пресбургский мир 1805 года).

Выиграв одно сражение, Наполеон одержал победу в целой военной кампании. Теперь Франция имела огромное влияние на политику стран Центральной Европы.

Осенью 1805 года в сражении под Шенграбеном победили русские войска. Победа была неожиданной и легкой в силу сложившихся обстоятельств, поэтому Третья коалиция, ведущая войну с Наполеоном, окрылилась успехом. Императоры России и Австрии решили дать французской армии очередной урок под городом Аустерлицем, недооценив противника. Лев Толстой описывает Аустерлицкое сражение в романе «Война и мир» на основе изученных документов, диспозиций войск и фактов, найденных во многочисленных исторических источниках.

Рассвет перед битвой

Солдаты чувствовали скорое выступление, угадывали приближение сигнала по молчаливым австрийским колонновожатым, мелькающим среди русского войска. Колонны двинулись, каждый солдат не знал, куда он направляется, но шел привычным шагом в толпе тысячей ног своего полка. Туман был очень густой, а дым выедал глаза. Не видно было ни той местности, откуда все выступали, ни тех окрестностей, куда приближались.

Те, кто шли в середине, спрашивали, что там видно по краям, но никто ничего не видел перед собою в десяти шагах вперед. Все передавали друг другу, что со всех сторон, даже сзади идут русские колоны. Новость успокаивала, потому каждому было приятно, что вся армия идет туда, куда направляется он. Лев Толстой со свойственным ему гуманизмом раскрывает простые человеческие чувства людей, которые идут туманным рассветом убивать и быть убитыми, как требует воинский долг.

Утреннее сражение

Генералы ссорились, дух войска падал, а Наполеон наблюдал за противником сверху. Императору хорошо было видно противника, который копошился внизу, как слепой котенок. К девятому часу утра то там, то там слышно было первые выстрелы. Русским солдатам не видно было, куда надо стрелять и где перемещается враг, вот упорядоченная стрельба завязалась над речкой Гольдбах.

Приказы не поступали своевременно, потому что адъютанты долго блуждали с ними в густой утренней мгле. Беспорядочно и расстроенно начали сражение три первых колонны. Четвертая колонна во главе с Кутузовым оставалась на высоте. Через пару часов, когда русские солдаты уже устали и ослабели, а солнце полностью осветило долину, Наполеон отдал приказ к наступлению в направлении Праценских высот.

Ранение Андрея Болконского

Кутузов послал князя к командиру в третью дивизию с приказом приготовиться к бою. Адъютант Болконский исполнил поручение командующего. Полевой командир третей дивизии очень удивился, ему не верилось, что неприятель так близко. Боевому начальству казалось, что впереди имеются другие колонны солдат, которые первыми встретят неприятеля. Наладив упущение, адъютант вернулся обратно.

Встреча Кутузова с Александром I

Фигура Кутузова преобразилась, он застыл, поклонившись перед монархом. Теперь это был верноподданный его величества, не рассуждающий и уповающий на волю государя. Михаил Илларионович переигрывал, салютуя молодому императору. Болконский подумал, что царь красив, у него прекрасные серые глаза с выражением возрастной невинности. Александр велел начинать сражение, хотя командующий всячески старался подождать, пока полностью рассеется туман.

Полковое знамя

Еще пять минут назад по тому месту проходили стройные колонны перед императорами коалиции, теперь бежали толпы перепуганных солдат. Масса отступавших не выпускала попавшего в нее и хаотично захватила Кутузова. Все происходило очень быстро. На спуске горы еще отстреливалась артиллерия, но французы были слишком близко.

Рядом стояла пехота в нерешительности, вдруг по ней открыли огонь, и солдаты без приказа начали отстреливаться. Раненый прапорщик уронил знамя. С криком «Урааааа!» князь Болконский подхватил упавшее полотнище, ни на миг не сомневаясь, что батальон последует за своим знаменем. Нельзя было сдавать французам пушки, потому что они сразу же повернут их против бегущих и обратят их в кровавое месиво.

За орудия уже кипел рукопашный бой, когда Андрей почувствовал удар по голове. Он не успел увидеть, чем закончился бой. Небо. Только синие небеса, не вызывающие никаких чувств и мыслей, как символ бесконечности разверзлись над ним. Наступила тишина и покой.

Поражение русской армии

У деревни Аугеста осталась горстка от солдат Дохтурова и Ланжерона. Вечером можно было услышать разрывы снарядов, впущенных из пушек, так французы расстреливали отступавшие военные части.

Аустерлицкое сражение между союзной армией России и Австрии и армией Франции в ходе Русско-австро-французской войны состоялось в 1805 году, 20 ноября. Армией союзников, в которой находились российский и австрийский императоры, командовал М.И. Кутузов, армией французов - император Наполеон, поэтому у сражения есть еще одно историческое название: «Битва трех императоров».

Вопреки возражениям Кутузова, монарх настоял на том, чтобы русская армия прекратила отступать и, не дождавшись еще не подошедшей армии Буксгевдена, вступила в Аустерлицкое сражение с французами. Союзные войска потерпели в нем тяжкое поражение и вынуждены были отступить в беспорядке.

Аустерлицкое сражение было использовано писателем Львом Толстым в качестве ключевого эпизода первого тома романа «Война и мир». Оно несет большую и очень важную для раскрытия характеров героев нагрузку.

Один из главных героев романа (Андрей Болконский) возлагает на предстоящее Аустерлицкое сражение большие надежды, он думает о нем как о «своем Тулоне», по аналогии с началом головокружительной военной карьеры нынешнего противника - императора Франции. Желание славы и людского признания становится единственной целью его жизни, кроме этого, он хочет встретить на поле боя своего кумира - Наполеона. Князь восхищался им, жизнь бывшего капрала, ставшего императором, служила доказательством того, что личность может оказать значительное влияние на ход истории.

Аустерлицкое сражение в «Войне и мире» читатель видит глазами князя Андрея, который служит при штабе командующего Кутузова. Все окружение главнокомандующего озабочено получением денег и чинов. Вражеские войска оказались гораздо ближе, чем ожидалось, что привело к панике и позорному бегству русских войск. Князь Андрей, желая поддержать военный боевой дух, поднимает упавшее знамя и увлекает солдат полка за собой.

Писатель психологически верно передает внутреннее состояние человека в смертельно Во время героической атаки князь видит абсолютно не возвышенную, а бытовую сцену драки между офицером и солдатом за банник. Вслед за этим Андрей, наконец, почувствовал, что ранен и падает. При падении сцена драки внезапно сменилась картиной высокого, безбрежного пронзительно-голубого неба с тихо ползущими облаками. Оно настолько заворожило и полностью завладело его вниманием, что подъехавший французский император принял его за героически погибшего.

Император Наполеон всегда объезжал поле сражения, чтобы насладиться победой и собственным величием. Он не мог не заметить лежащего князя, Андрей услышал слова императора о славной смерти, но воспринял их как пустой и надоедливый звук. В одну секунду в сознании все изменилось, стала понятна мелочность и ничтожность славы, признания, величия, перестал интересовать итог сражения. Все происходящее оказалось таким далеким от всего, о чем мечтал князь Болконский, что вид спокойного, глубокого, ясного и вечного неба позволил ему осознать всю тщетность и суетность земных баталий, бегства и всего, о чем он мечтал накануне.

С у героя началась новая жизнь, оно стало символом обновления и стало олицетворять для него холод и недостижимость идеала.

Описание Аустерлицкого сражения - один из сюжетно-композиционных узлов романа, первого его тома. Битва играет важную роль в судьбах всех главных героев, их жизнь меняется. Наиболее коренные изменения происходят в жизни Андрея Болконского: смерть жены, рождение сына, попытка сделать карьеру на гражданском поприще, любовь к Наталье Ростовой. Все эти перипетии приведут его к главному событию в жизни - участию в Бородинской битве, в которой ему суждено совершить настоящий, а не романтический подвиг, и уже не ради эфемерного величия, а во славу Родины и жизни на Земле.

Шенграбенское сражение – единственное событие в истории войны 1805 г., имевшее, с точки зрения Толстого, нравственное оправдание. И вместе с тем – первое практическое столкновение Болконского с законами войны, психологически подточившее его волюнтаристские устремления. План спасения отрядом Багратиона основной части русской армии явился актом воли Кутузова, покоился на нравственном законе (жертвою “части” спасалось “целое”) и был противопоставлен Толстым произволу решения о сражении под Аустерлицем. Исход сражения решается общим “духом войска”, который чутко ощущается Багратионом. Все происходящее он воспринимает как нечто им предвиденное. Несостоявшемуся личному “Тулону” Болконского противопоставляется “общий Тулон” батареи Тушина, определивший ход битвы, но не замеченный и не оцененный другими.

Столь же важным является Шенграбен и для самоопределения Ростова. Несопоставимость внутреннего побуждения (задор и решимость) и объективного результата (ранение и паническое бегство) ввергает героя в пучину страшных для него вопросов и вновь, как на Энском мосту (Толстой дважды проводит эту параллель), заставляет Ростова думать.

Решение об Аустерлицком сражении принимается вопреки воле Кутузова. Предусматриваются, казалось, все возможности, все условия, все “малейшие подробности”. Победа представляется не “будущим”, а уже “прошедшим”. Кутузов не бездеятелен. Однако его энергия противостояния умозрительным построениям участников военного совета в канун сражения, покоящаяся на ощущении “нравственного мира” армии, ее “общего духа” и внутреннего состояния войска противника, парализуется произволом других, облеченных большею властью. Кутузов предвидит неизбежность поражения, но бессилен сломить активность множества произволов и потому столь инертен на предшествующем сражению совете.

Болконский перед Аустерлицем – в состоянии сомнения, неясности и тревоги. Оно порождено “практическим” знанием, обретенным рядом с Кутузовым, правота которого всегда подтверждалась. Но сила умозрительных построений, власть идеи “торжества над всеми” переводит сомнение и тревогу в ощущение достоверно наступающего “дня его Тулона”, который должен предопределить общий ход дела.

Все предусмотренное планом атаки рушится сразу, и рушится катастрофически. Непредугаданными оказываются намерения Наполеона (он вовсе не избегает сражения); ошибочными – сведения о расположении его войск; непредвиденным – его план вторжения в тыл союзной армии; почти ненужным – отличное знание местности: еще до начала сражения в густом тумане командиры теряют свои полки. Чувство энергии, с которым солдаты двинулись к месту сражения, обращается в “досаду и злобу” (9, 329).

Союзные войска, уже видевшие себя атакующими, оказались атакованными, и в самом уязвимом месте. Подвиг Болконского был совершен, но ничего не изменил в общем ходе сражения. Катастрофа Аустерлица вместе с тем обнажила для князя Андрея противоречивость между построениями разума и “откровениями” сознания. Страдание и “близкое ожидание смерти” открыли его душе нетленность общего потока жизни (настоящего), символизируемого “вечным” для всех людей небом, и преходящую значимость личности, которую героем делает совершающееся историческое событие.

Николай Ростов непосредственным участником сражения не является. Посланный курьером, он выступает как зритель, невольно созерцающий разные периоды и участии битвы. То состояние умственного и душевного напряжения, во власти которого Ростов оказался в итоге Шенграбена, ему не под силу и длительным быть не может. Его инстинкт самосохранения находи? почву, гарантирующую безопасность от вторжения страшных и ненужных ему вопросов. “Обожествление” императора, творящего, с точки зрения Ростова, историю, уничтожает страх смерти. Нерассуждающая готовность умереть за государя в любой момент выводит из сознания героя вопрос “зачем?”, возвращает Ростова к норме “здоровой ограниченности”, предопределяя тем самым его рассуждения о “долге” повиновения правительству в эпилоге романа.

Путь сомнений, тяжких кризисов, возрождений и новых катастроф и для Андрея и для Пьера (в период 1806-начала 1812 г.) есть путь познания – и путь к другим людям. То понимание, без которого, по мысли Толстого, но может быть и речи о “единении людей”, – не только природный интуитивный дар, но способность и одновременно потребность, обретаемые опытным путем.

Для Друбецкого и Берга, достигающих в период от Аустерлица до 1812 г. (т. е. в период “неудач и поражений”) предельно возможных для каждого из них границ “служебной и личной карьеры, потребности в понимании нет. Жизнетворная стихия Наташи на какой-то момент уводит Друбецкого от Элен, но мир “праха” людского, позволяющий легко и быстро подниматься по ступеням лестницы добродетелей извращенных, одерживает верх. Николай Ростов, наделенный “чуткостью сердца” и одновременно “здравым смыслом посредственности”, несет в себе способность понимания интуитивного. Именно поэтому столь часто вторгается в его сознание вопрос “зачем?”, поэтому он ощущает “синие очки общежития”, определяющие поведение Бориса Друбецкого.

Этим “пониманием” Ростова во многом объясняется и возможность любви к нему Марьи Болконской. Однако человеческая заурядность Ростова постоянно заставляет его уходить от вопросов, сложностей, неясностей – от всего, что требует значительных умственных и эмоциональных усилий. Между Аустерлицем и 1812 годом Ростов то в полку, то в Отрадном. И всегда в полку ему “тихо и спокойно”, в Отрадном – “трудно и запутано”. Полк для Ростова – спасение от “житейской путаницы”. Отрадное – “омут жизни” (10, 238). В полку легко быть “прекрасным человеком”, в “миру” – трудно И лишь дважды – после огромного карточного проигрыша Долохову и в момент размышлений о мире между Россией и Францией, заключенном в Тильзите, – в Ростове рушится гармония “здоровой ограниченности”. Понимания, связанного с глубиной познания частных и общих закономерностей жизни человечества, Николай Ростов – в пределах “романных” – обрести не может.

Для Толстого (и его героя 50-х гг.) каждый проходящий день – факт истории, истории живой, своего рода “эпоха” в жизни души. Болконский этим ощущением значимости каждого проходящего дня не обладает. Идея движения личности в каждый “бесконечно малый момент”, положенная в основу философской концепции “Войны и мира”, и год разлуки, который предлагает Наташе князь Андрей по произволу отца, в романе явно соотнесены. Закон движения личности во времени, силу которого герой уже испытал, не переносится им па другого человека.

Темы сочинений:

• Шенграбенское И Аустерлицкое Сражен

(No Ratings Yet)

Шенграбенское и Аустерлицкое сражение в контекте романа “Война и мир”

Другие сочинения по теме:

1. Сочинения по литературе: Отечественная война 1812 года в судьбах главных героев романа Л. Н. Толстого “Война и мир” Повествование о...
2. Роман Л. Н. Толстого “Война и мир” является, по мнению известных писателей и критиков, “величайшим романом в мире”. “Война и...
3. Сцена объяснения Пьера с Элен (Анализ эпизода из романа Л. Н. Толстого “Война и мир”, глава 2, часть третья, том...
4. Жизнь и судьбы действующих лиц романа “Война и мир” теснейшим образом связаны с историческими событиями. Вместе с героями романа читатель...
5. Первая редакция эпилога была написана тогда, когда последние части романа были далеко еще не закончены. Во всяком случае, окончание первой...
6. Роман “Война и мир” быль задуман как роман о декабристе, возвратившемся из ссылки, пересмотревшем свои взгляды, осудившем прошлое и ставшем...
7. Роман “Война и мир” – произведение большого объема. Оно охватывает 16 лет (с 1805 по 1821 год) жизни России и...
8. Война 1812 года явилась для России событием колоссального значения. Она всколыхнула всю страну, с ней связано становление национального сознания. Война...
9. Ход урока I. Мотивация учебной деятельности Учитель. “Война и мир” – книга поисков, книга вопросов. Это развернутое философское размышление писателя...
10. Сочинения по литературе: Нравственные уроки романа толстого Война и мир. Прекрасным источником духовного совершенствования является русская классика второй половины 19...